78 лет назад 18 августа 1942 года на Клетской земле совершили героический подвиг воины-комсомольцы 93-го стрелкового полка 76 стрелковой дивизии
(21-я армия Сталинградский фронт) Александр Покальчук и Петр Гутченко.
У излучины Дона – ряды нарядных домов станицы Клетской. А над ними возвышается холм. Местные жители называют его «Меловым шпилем». На самой его вершине обелиск. В лучах восходящего солнца золотом высвечивают на нем слова: «В критическую минуту боя комсомольцы младший лейтенант Александр Покальчук и заместитель политрука Петр Гутченко одновременно закрыли своими телами амбразуру вражеского дзота».
Отсюда хорошо видна станица. Школа с бегающими во дворе ребятишками, лента дороги Клетская Суровикино, Храм Живоначальной Троицы, стадион…
Но давайте сейчас посмотрим на нашу станицу другими глазами. Глазами тех, кто летом 1942 года встал на пути врага и не отступил перед ними, не пропустил его. Маленький клочок советской земли на берегу Дона стал местом жестоких боев.
В те дни сводки Совинформбюро начинались с сообщений: «Тяжелые бои идут в районе Клетской…», «Ожесточенные бои идут в районе Клетской…». Совинформбюро 20 августа сообщало: «В районе Клетской наши войска предприняли несколько контратак. В ходе боев уничтожено 7 танков и разгромлен батальон немецкой пехоты. Юго-восточнее Клетской прорвавшиеся части неприятеля переправились через Дон, где встретили упорное сопротивление советских войск и были полностью истреблены. Только на одном из участков уничтожено 18 вражеских танков и свыше 500 гитлеровцев». И так весь август, сентябрь и октябрь 42-го.
Четыре месяца немецкой оккупации принесли жителям Клетского района много горя и страданий. Враг лез через горы своих трупов к Дону. Эти человекоподобные звери, предвкушая добычу, врывались в казачьи хаты, ломились в погреба требуя пропитания.
Немцы и румыны разграбили, разрушили и сожгли хутора Караженский, Мелоклетский, Логовский, Староклетский, Перекопский, Ореховский, станицу Распопинскую.
В Клетской из тысячи домов после битвы подлежали капитальному ремонту лишь десять. В пепелище были превращены здания электростанции, мельницы, клуба, школы, Дома пионеров.
Такими стали населённые пункты Придонья, в которых навели «новый порядок» гитлеровские иезуиты.
Более ста дней и ночей горела, стонала земля от разрывов бомб, мин и снарядов на берегах Дона. Выстоял советский солдат и с Клетского плацдарма 19 ноября 1942 года перешел в контрнаступление.
Клетский плацдарм… Седая мать приходит сюда на встречу с сыном, дети внуки погибших каждый год приезжают почтить память своих близких и уносят с их могил горсть заветной земли политой кровью советских солдат.
Эту землю уносили с собой и солдаты в 42-м и свято берегли ее в огне Курской дуги, в Белоруссии и на Украине, в Польше и Германии, на берегах Дуная и седой Балтики. Клетский плацдарм – это стойкость, это храбрость, это мужество. Это – безграничная верность Отчизне. Это- подвиг.
Спит солдат. Что снится ему? Дом? Мать? Любимая девушка или мирная спокойная довоенная жизнь? Да, так мог спать только сильно уставший человек. Ни завывания мин и снарядов, от взрывной волны которых перегибались балки блиндажа, ни струйки песка и желтой глины, падающие на лицо спящего, не могли разбудить его. Он позволил себе спать 135 минут, ни минутой больше, ни минутой меньше – 135. И когда кончились эти 135 минут, от легкого прикосновения руки ординарца Федора Илларионовича Кузьмичева спящий открыл глаза.
Сбросив ноги с лежака, он с хрустом развел руки, потер до блеска бритую голову. В куске зеркала, невесть откуда появившемся в блиндаже, был виден крупный, сильный человек. Уставшее лицо, набухшие веки глаз, две шпалы на петлицах выцветшей на солнце гимнастерки. Это был командир 93-го стрелкового Краснознаменного полка Филипп Тимофеевич Сушков.
Отрывисто бросил сидящему у телефона начальнику штаба полка майору Михаилу Константиновичу Белову: — До четырех- в первом, в четыре утра- у Ивана Корбута, во втором,- и вышел из блиндажа.
Черная августовская ночь. Даже она не принесла прохлады. Крупными шагами майор Сушков шел вперед к Дону, туда, где уже несколько дней и ночей передовой отряд полка вел тяжелый бой, метр, за метром отбрасывая гитлеровцев от седой ленты реки. То тут, то там зависали осветительные ракеты, озаряя своим мертвым светом просторы степи у излучины Дона.
Гитлеровцы вводили сюда все новые и новые силы, стремясь отбросить наши войска за реку, полностью овладеть западным берегом Дона и наладить переправу. Ключевой населенный пункт – станица Клетская.
Вот уже несколько дней батальон старшего лейтенанта Ивана Корбута вел ожесточенные бои на ее восточной окраине.
Сушков в батальоне Корбута не был несколько часов. Как там, что у него? Вот и позиции батальона. Сушков, не сгибаясь, шел по траншее.
Неожиданно перед ним вырос молодой офицер. В кирзовых сапогах, новой гимнастерке. Пухлые губы, из-под каски выбились пряди темно-русых волос, голубовато-серые глаза сверкали сквозь метелку ресниц.
-Товарищ майор! Взвод занимает указанную ему позицию. Потерь нет. Командир взвода младший лейтенант Покальчук…- И тут же добавил:
-Заместитель политрука Гутченко проводит политинформацию.
Теперь и Сушков услышал, как молодой, с певучим украинским говорком голос взволнованно рассказывал:
-Стало известно о героической гибели радистки нашей дивизии комсомолки Лены Стемпковской. Фашисты окружили командный пункт батальона, но Лена не покинула свой пост и продолжала работать на рации. Когда в блиндаж ворвались немцы, она в упор застрелила первых трех фрицев. Разъяренным гитлеровцам удалось схватить её живой. Отрубив ей тут же у рации руки, они таскали её по хутору, привязав на грудь доску с надписью: « Так будет с каждым, кто будет стрелять в солдат армии фюрера». Они замучили отважную комсомолку. Отомстим, товарищи, за её смерть.
Сушков подошёл поближе. Увидел, как стоявший у пулемета красноармеец до боли прикусил губы. Другой до белизны в пальцах сжал «лимонку»….
А Пётр Гутченко продолжал:
— Скоро нам снова в бой . В который уже по счету… — Он повернулся в сторону сержанта Петра Родкевича, — Судьба твоего Минска, судьба моей Украины, твоих степей рядовой Бергалиев, решается здесь на Дону. И вечный позор тому, кто попытается спрятаться за спину товарища, кто отступит хотя бы на шаг. Посмотрите назад Вы видите на юго-востоке пламя и клубы дыма. Это горит Сталинград. Это горит наша земля. Так постоим же за нее, победим ненавистного врага!
Сушков знал чего стоят эти слова. За долгую службу в армии он полюбил молодежь, умел с ней работать, чувствовать биение их сердец. Как в калейдоскопе, промелькнули перед ним события последних месяцев. Палящее солнце, серая от зноя и пороховой копоти степь. И всегда в гуще боя Петр Гутченко – двадцатилетний комсомольский работник из Донбасса. Он не раз вдохновенным словом и личным бесстрашием показывал, как надо бить врага. Там, где было опаснее всего, там и Гутченко.
Совсем недавно пришел в полк из училища младший лейтенант Александр Покальчук.
Даже гимнастерка еще не обмялась. Но своим мужеством и знанием дела восемнадцатилетний командир взвода сумел завоевать сердца подчиненных.
Внезапно появились «юнкерсы». Ударила фашистская артиллерия. И снова сыпались бомбы, рвались снаряды, с душераздирающим свистом падали мины. Гитлеровцы опять, не считаясь с потерями, пытались сбросить защитников плацдарма в Дон. Особого напряжения бой достиг на правом фланге. Здесь фашистам ценой больших потерь удалось пробить бреш в нашей обороне. Но победу праздновать врагу все же не пришлось. По приказу командира полка бойцы взвода Покальчука отбросили фашистов. В яростном порыве горстка храбрецов бросилась вперед, увлекая за собой другие подразделения.
Но тут из дота, сооруженного на меловой высоте, гитлеровцы открыли шквальный пулеметный огонь.
И вот уже, продолжая сжимать в руках пулемет , без стона, как бы споткнувшись, упал рядовой Николай Пекунов, метров через пятнадцать – рядовой Дускалий Бергалиев. Очередь пулемета прошила его широкую грудь. Убит рядовой Иван Синдяшев. Придавив грудью почерневший от пыли василек, медленно, не закрывая глаз, повалился на донскую землю сержант Петр Раткевич.
Как же преодолеть эти страшные метры, когда от свинцового ливня даже седой ковыль все ниже и ниже прижимается к земле?
«Надо уничтожить пулемет», — решил Покальчук.
— Саша, — услышал он голос Петра Гутченко, — идем, ты справа, я – слева.
Они ползли по склону высоты. Дот все ближе и ближе. В изрыгающую смерть амбразуру полетели гранаты, но пулемет, замолчав ненадолго, опять продолжал стегать длинными очередями.
О чем они думали в эти минуты?.. Быть может о том, что надо до конца выполнить заветы тех, кто, будучи уже мертвыми, продолжали сжимать оружие? Вот он, раскинув руки, лежит казах, рядом белорус, чуть-чуть правее русский. А может, вспомнили о прощании с матерью в знойном июле 41-го, бессвязные ее рыдания. Может быть… А скорей всего о том, что нельзя не выполнить боевую задачу
Опять летят в дот гранаты, но подавить вражескую огневую точку никак не удается и гибнут боевые товарищи. И тогда Гутченко в стремительном броске оказался у дота и телом лег на амбразуру. Пулемет смолк, возобновилась атака. Но мгновения спустя вражеский пулеметчик сумел отбросить тело Петра и снова заставил наших залечь.
И теперь Покальчук, ..- Сашка, 18-летний парень, веселый и бесшабашный мальчик, со смешным пушком на верхней губе, который ни полюбить ни пожить еще не успел – своей грудью преграждает путь горячему свинцу, укрывая от смерти своих атакующих товарищей.
Пулемет заглох. И замерли на миг в оцепенении бойцы, потрясенные поступком своих командиров. И застыла в тишине донская земля, отдавая дань подвигу своих сыновей…А через секунду могучее «Ура!» прокатилось по степи…
Бывает так, что час стоит всей жизни и им дано в этот час подняться на нечеловеческую высоту подвига, когда нет ни жизни, ни смерти, есть только вечность и бессмертие.
Вы поднимались и в атаку шли,
Рвались навстречу пламени и ветру,
Чтобы пройти хоть метр своей земли
Вы падали, не сделав и полметра.
И пятый раз командуя «Вперед»!,
Блестя штыками, поднималась рота,
Но бил упрямо вражий пулемет
Из амбразуры маленького дота.
И вдруг за дымным валом человек
Навстречу доту яростно метнулся,
И пулемет, придушенный навек,
Струей огня последней захлебнулся.
… Младший лейтенант Александр Покальчук и заместитель политрука Петр Гутченко награждены орденом Ленина посмертно, навечно занесены в списки своего полка и по прежнему находятся в боевом строю гвардейской ракетной части, а моря и океаны земного шара бороздят два красавца теплохода, на бортах которых золотом выведено «Петр Гутченко» и «Александр Покальчук»… 
Идут годы… Одно поколение сменяется другим. Но живет в сердцах наследников боевой славы подвиг отважных. Которые не делились на национальности, и звания, на молодых и старых, а вместе плечом к плечу защищали свою общую землю от врага.
Позади славный боевой путь гвардейцев Сушкова. Воины полка громили отборные части Колчака и Деникина. Это они 7 октября 1918 года в числе первых ворвались в Самару, выполнив клятву вождю «За вторую Вашу рану будет Самара». Это они выстояли под Клетской и одними из первых морозным январским утром 1943 года на улицах Сталинграда обнимали солдат Родимцева. Гвардейцы Сушкова выстояли перед «тиграми» и «пантерами» под Белгородом, штурмом овладели древним Полоцком и гвардейский стяг, пропахший дымом и копотью, политый кровью Сушкова, Покальчука, Гутченко, Лены Стемпковской и других героев целовал соленый ветер Балтики в апреле 1945 года.
В январе 1960 года родился новый вид Советских Вооруженных Сил-ракетные войска стратегического назначения. И одна из частей была сформирована на базе этого старейшего прославленного полка. От боевых дел героев гражданской и Великой Отечественной войн продолжают воины-гвардейцы свою летопись- как ракетная часть.
