В архиве Музея истории донских казаков хранятся воспоминания старожилов. Это документы рассказывающие о жизни Клетского казачьего юрта, станицы, о жизни казаков, о быте и традициях. В воспоминаниях встречаются неточности, но по этим документам можно восстановить некоторые события, происходившие в станице, познакомиться с говором казаков, узнать много нового и интересного.
ВОСПОМИНАНИЯ ДАВЫДОВА ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА (1911-1994), УРОЖЕНЦА ХУТОРА ПОДПЕШЕНСКИЙ. (форма речи и произношение сохранены)
Казаки выращивали хлеб, скот и этим жили. Семьи были большие. Вырос сын у отца, пошел в армию – нарезали земельный участок. Если сын жил с отцом, отец мог эту землю продать. Авторитет и власть старшего мужчины в семье были непререкаемы!
За девчатами земля не нарезалась. Дома казаки строили из дерева. На левадах – (земельных садовых участках) казаки выращивали лес: служивший строительным материалом. Отец старался, чтобы деревья выросли хорошие, а когда сын женится – срубить ему на дом. Левада была за 15 км. Брат деда имел леваду на Саломаковке. Советская власть отобрала у казаков левады.
Когда казаку приходило время служить срочную службу, отец покупал ему коня, справлял форму и шашку. Дома у казаков обязательно была шашка, передававшаяся от отца старшему сыну. Младшим сыновьям отец справлял другие шашки.
Жили казаки по-разному: были и побогаче, были и победнее. Кто плохо жил старался украсть, чтобы никто не видел, кто хорошо жил – наживал свое.
Бедняки наливали в деревянные чашки квасу, накрашивали туда луку и ржаного хлеба и ели, это была их основная еда. Ходили бедняки в лохмотьях, со вшами, на койках — тряпки (ни подушек, ни одеял), в щелях деревянных домов полно клопов. Батраки ходили по дворам, работали. Среди батраков было немало и иногородних батраков, приехавших на Дон. Много понаехало с Саратова. Но по большей части иногородние были ремесленниками (кожевенниками, портными, шорниками и т.п.). Имелись среди них и довольно зажиточные мастера. Я помню такую семью колесных мастеров по фамилии Подопригорные. 17 человек насчитывала эта семья. Ели, одевались они хорошо. Парни все гармонисты, отлично пели, имели гармони, мандолину. На праздник нарядятся, выйдут на улицу, заиграют, запоют…К ним девушки – казачки идут…А парни казаки тех казачек бьют, чтоб к мужикам («мужик» – не казак) Подпригорным не ходили. Неприязнь, даже ненависть была у казаков к мужикам, к хохлам.… Те не имели с казаками равных прав, самое главное – не могли иметь земли, и казаки постоянно об этом напоминали. Иногородних редко принимали в казаки и немногих, лишь добросовестных, достойных людей. Я помню, в казаки принимали Дурневых. А мужики и хохлы на Дону прав не имели.
Казаки умели и погулять! Я помню как приходили в отпуск со службы трое казаков, в чистой форме, в лакированных остроносых сапогах. Гуляли. Один – Котов – так танцевал, что пол в доме пробил! Пели песню.
На долине, на равнине березинушка стоит
А под этой под березой могила глубока,
А в этой могиле гроб сосновенький стоит,
А в этом гробе тело белое лежит,
Это тело не простое, эт – донского казака…
Дальше в песне о том, как конь копытом могилу разрывал.
И еще такая песня:
Ехал Тихон над рекою, разудалый наш донец,
На нем шапка набекрени и мундир его в пыли.
-Здравствуй, Шурочка, родная, дай коню воды попить.
-Я коня тваво не знаю, страшно к нему подходить.
-Ты не бойся мово коня, конь усталый, узды не знает,
-Здравствуй, Шурочка, родная…
Лучшими песенниками считались Клетские и Кременские казаки. Давыдовы принадлежали к потомственным донским казакам, имели большое хозяйство и 8 душ в семье. Жили зажиточно. Часто ездили в Клетскую. Дед хлеб не сеял, откармливал быков, приводил в Клетскую и сдавал здешнему купцу Белоусову. Сдаст быков, наберет хлеба, пшеницы, проса, овса и т.п.
Купец П.С. Белоусов
Дом купца Белоусова
Белоусов жил в большом двухэтажном доме, на месте нынешнего детского сада «Колокольчик». По всему району купец собирал скот, свиней. За Доном все озера были его. Белоусова даже называли «хозяин озер». Купец нанимал рыбаков, те ловили рыбу, даже зимой. За зиму по 3 раза тянули рыбу из каждого озера рыбаки с хуторов Затонский, Ластушенский и др. Лед рубили, тянули по льду. Вечером приезжал «хозяин озер» в черной шубе, в черной меховой шапке, в санях, запряженных парой вороных коней. Говорил: « Отбирайте в магазин крупную рыбу, а мелкую – работникам». И рыба в магазине «хозяина озер» была постоянно.
Белоусов торговал разным товаром, при этом отпускал товар в долг. Я помню, как зашел мужик, говорит « Петро Степанович, не из чего одежду сшить, не можете в долг дать?» — «Почему не можем? А когда отдашь?», -«Как заработаю». Мужику отрезали материал, дали кожи на чирики, записали в большую книгу, сказали: «Через три месяца вернешь».
У Белоусова было пять магазинов, и в каждом – что душа пожелает! Магазин стоял у нынешней аптеки. Большой магазин был на том месте, где сейчас стоит кинотеатр «Маяк». Магазины были там, где сейчас – электростанция и почта.
Базар был за магазинами, за тем местом, где сейчас кинотеатр «Маяк» и дальше по нынешней улице Ленина. Туда съезжалось много подвод. Продавали и покупали дрова, кожу, мясо, — все было на базаре! Полный воз наколотых дров дубовых стоил 3 рубля!
Знаменская церковь
В центре Клетской стояла большая красивая церковь – Знаменская – каменная, белая, высокая, с большими бронзовыми колоколами. Зазвонят – за Доном слышно! Я сам видел, как в 1929 году эти колокола сбрасывали с церкви. Швырнули вниз — большой колокол разбился. Красивый был. «Язык» на метр в землю ушел! Изнутри церковь была красивая, вся почти в золоте, так не сделают больше!
В 1935 году Знаменскую церковь разрушили. До этого в ней хранили хлеб при советской власти. А на месте Знаменской церкви потом построили райком КПСС (ныне детская библиотека).
Другая церковь – деревянная Троицкая – стояла на месте нынешнего районного дома культуры – РДК. Троицкую церковь разобрали наши солдаты во время войны. Из ее бревен построили переправу через Дон. В доме, где сейчас располагается райпотребсоюз, раньше жил поп Виссарион – самый старый и уважаемый священник станицы Клетской. человек спокойный, уравновешенный, рассудительный – потомственный слуга Божий. Высокий, сутуловатый, седой.
Другим, не менее известным священником Клетской был отец Викторин – чернявый, стройный красавец высокого роста.
Мы были в курсе Клетских новостей , так как часто ездили в станицу и не только по делам. В Клетской жили 4 брата деда Давыдова, а также дядя по моей матери учитель Панфилов Спиридон Алексеевич. Работал по хуторам: Меловский, Орехов, Подпешенский, но больше в Клетской гимназии, потом – в Перекопской. Второй брат матери портняжничал, третий – Андрей Ананьевич жил в Петербурге, у царя, с началом революции переехал в Усть-Медведицу, потом работал в Распопино, до войны в Клетской.
В Гражданскую войну мать все распродала, боялась, что придут красные, все будут забирать, самих – резать. Этим пугал белоказачий офицер Панфил Арсентьевич Долгов, с соседнего хутора Орловского. Осенью 1918 г. Долгов выступил перед подпешенскими казаками. Я это хорошо помню, звонили колокола, собралось много народа с хуторов и станиц. Перед церковью Долгов с коня обратился к станичникам. Он кричал, что придут красные, всех разорят, все у казаков отберут! Потом ускакал прочь. После этого выступления мать продала почти все хозяйство, натащила домой мешки денег — и керенок, и донских, и николаевских, которые особенно ценились, так как за николаевские продавали при любой власти. Все продала мать, осталось только две коровы. Жить стало нечем. Ходили по работникам. Косили руками. Зарабатывали за день 11 рублей. Нанимались стеречь скот. Мечтали купить свой плуг.
Отец мой в гражданскую войну воевал сначала за белых, потом за красных, заведовал складами в Борисоглебске. Пришел домой в 1922 году. До своей смерти работал кладовщиком в колхозе, умер в 1946 г. После Гражданской войны мы жили бедно, нанимались стеречь скот, ходили по работникам, я семь лет работал батраком у Исая Епифановича Листопадова. Листопадов жил за Доном, имел крупное скотоводческое хозяйство: 63 головы крупного рогатого скота, 2 лошади, 53 овцы. Листопадов был уже не молод, сыновей не имел, поэтому нанимал батраков – работников. Поднимал в 5 часов утра. Я насыпал скотине корм по яслям, выкидывал навоз. Ел два раза в день. Кормили не очень. Среда, пятница постные дни. Варили борщ – вода, пшено, картошка, мясо. Праздников не праздновали. Листопадов ездил в церковь, был ктитором в церкви, приезжал к полудню. Работал я на него с утра до ночи. А ровесники в это время гуляли.
Вкалывал так до 1930 г., потом решил уйти. Утром прихожу к хозяйке и говорю: «Ну, Лукерья Матвеевна, я ухожу». Та: «Да чего, чего, ты!?». «Нет, – говорю, – ухожу!». Пришел в Клетскую к отцу. Тот говорит: « Давно пора!». На следующий день приходит Листопадов, в казачьей форме. Спрашивает: «Что возьмешь с меня за работу, раз решил уйти?». «А что дашь?». «Дом, — говорит, — корову с телком, коня, пять овец. Будешь удовлетворен?». Я согласился. Пригнал дед все, как обещал. А что мне со скотом делать? Молод был. Коня продал за 200 рублей, корову с телком за 32 рубля, овец по 9 рублей за голову. Хорошо продал. С этим и уехал в Сталинград. А Листопадова вскоре раскулачили и куда-то сослали. Многих богатых людей тогда лишали всего и высылали – неизвестно куда.
