Кормились Клетчане со своих хозяйств. Овощи выращивали в огородах, которые находились в лугу, под станицей. Бахчи выращивали в степи, у Евстратовской горы. Ехали туда по нынешней улице Луночарского, мимо старой больницы (сейчас санэпидстанция), мимо старой ветряной мельницы братьев Суриных, стоявшей за старой больницей и дальше в гору, по Евстратовской дороге (сейчас по этой асфальтированной дороге ходят рейсовые автобусы в г. Волгоград). Скот пасли на первом логе у хутора Орехова, 2-х лиманах, на местности в лужках. В местах, где не доезжая до Меловских шумел лес, блестели два озера. Местность была очень красивая. Как рассказывали родители, раньше на эти озера прилетали лебеди. Во дворах Клетчане выращивали виноград, а за станицей – яблоки и груши. На горе, где сейчас располагается «Сельхозтехника», рос большой сад, в нем был широкий пруд и родники. Очень славились Распопинские садоводы, особенно Лисаричев. В Клетской лучшим садоводом слыл Василий Юдаевич Изразов, сын Юдая Изразова. Жил он на самом краю станицы, на том месте, где сейчас находится ЦРБ, его дом был самый крайний. Проживал Изразов один, выращивал целые кущи. Кроме садоводства он занимался фотографией (первый в Клетской), имел свою баню, дом его был крыт жестью (признак зажиточности). Умер Василий Юдаевич Изразов весной 1933 года. Барак «играл» и покойника везли на кладбище через меловую гору, чуть в барак не упустили вместе с санями… Конечно садоводство и скотоводство играли существенную роль в жизни Клетской. Более того, за каждым станичным кварталом был закреплен свой луг, за которым жители квартала ухаживали и которым они пользовались. Но все-таки основным занятием Клетчан было хлебопашество. Хлеб выращивали на специальных наделах, находившихся за станицей. Земельные наделы давались только казакам и только на мужчин. Плохо приходилось той семье, в которой было 7-8 дочерей и только один сын… Такая семья страдала от малоземелья.
Главным в семье считался старший по возрасту мужчина (отец или дед). Он и распределял семейный доход, получаемый от хозяйства и торговли. В семьях в среднем было 10 детей, но обычно половина из них умирала. Жили вместе 2-3 сыновей со своими родителями и детьми и еще несколько домочадцев еще не вступивших в брак… Потом старшие сыновья со своими семьями отделялись, если позволял капитал, а нет – оставались все в одном доме. Если отец рано умирал, а дед был слишком немощен, то главой семьи становилась мать… Бывало, что дед в семье был на положении конституционного монарха: парил, но не правил. Как говорили: «Если дед стар – готовое ест». В связи с этим вспоминаю один случай. Бывало, деды еще хлеб сеют. И вот однажды, когда один такой дед сел на лошадь и поехал сеять – (сеяли казаки с ночей), его сын с женой стали сокрушаться: «Срам нам и позор! Все молодые сеют, а он поехал! Да разве его переспоришь!» Тут внук сказал: «Я бы деда отучил, кабы вы не ругали». «Делай что хочешь – сказал отец и отцов брат, — ругать не будем!». Вечером внук – озорной был подросток- взял тачку, сел на лошадь, отъехал подальше и стал бить лошадь палкой по голове. Он бьет, та пригибается. Бил до тех пор, пока лошадь не стала пригибаться на простой взмах пустой руки.… На следующий день дед снова поехал сеять.… Только опустит руку в перекинутую через плечо торбу и взмахнет рукой, чтобы разбросать семена, лошадь пригибается, старик падает! Так раз, другой.… Помучился, помучился дед и больше сеять не стал.
Во время сева и жатвы жили все вместе, на полевом стане. Тарасовы — мои родители, жили в 4-м квартале за бараком, имели 3 пары быков, свой плуг, 4 коровы, 30 овец, пару лошадей. Короче – середняки. Беднякам приходилось хуже. Те зачастую не имели ни быков, ни плугов или имели что-то одно. Тогда складывались, и свои участки обрабатывали вместе по очереди, также собирали урожай.
Одевались Клетчане следующим образом: мужчины носили рубашки или однотонные (синие, или серые), или в полоску в клетку. Брюки с лампасами, сапоги – «дудки» — голенища прямые, из того же материала, что и подошвы, без складок. Брюки заправляли в «дудки». Мужчины постарше носили «тройки» — жилеты, пиджаки, узкие длинные брюки. На головах фуражки с красным околышем. Женщины надевали длинные юбки с оборками, под «высокую талию» — застегивались чуть выше талии, кофты с длинными рукавами – это в праздничные и выходные дни, да когда гостей принимали или сами в гости ездили. А в обычные рабочие дни женщины надевали юбки чуть короче и кофты с короткими рукавами.
Центр станицы Клетской. Ярмарка.
Местом праздничных гуляний была широкая улица Красная (ныне Покальчука). В центре станицы, на площади, возле церкви устраивались базары. Торговали всем, что душе угодно. Цены были небольшие, зачастую копеечные, но денег у людей было мало и те доставались тяжело.
Мусору после базара не оставалось, все убирали дочиста! Убирали станицу и перед праздниками. Особенно тщательно – перед Пасхой. Квартальные назначали день уборки, собирали людей, следили за тем, как убирают и расчищают улицы. Чистоту в центре станицы наводили под руководством атамана и церковных попечителей, купцы поддерживали чистоту возле своих домов и магазинов – грязь считалась большим позором!
П.С. Белоусов
Осип Федорович Кузнецов
Из купцов торговавших в Клетской, самым богатым и известным был Петр Степанович Белоусов. Жил белоусов в большом доме, на месте нынешнего детского садика «Солнышко» там же стоял большой магазин купца Белоусова. Потом, уже в 70-е годы нашего века, дом и магазин Белоусова снесли. Другим купцом был Осип Федорович Кузнецов – имел свои магазины не только в Клетской, но и в Усть-Медведице. Рядом с магазином Белоусова находился магазин Ермакова. Ермаков торговал всем, имел кожевенный завод. В розовом доме, где сейчас музей, жил купец Никитин Федор Капитонович, торговал алкогольными напитками, был богат. Никитин владел также паровой мельницей, которая стоит и сейчас. Никитин, должно быть, с умыслом построил паровую мельницу рядом с лиманом – поближе к воде. Платили за помол мукой – с каждой меры – (пуд 16 кг) 1 гарница – такая кружка. Еще одна мельница была у купца Гончарова – похуже, чем у Никитина, но зато там брали за помол дешевле. А кто не хотел молоть у Гончарова и Никитина возили свое зерно к Дону на Черную Поляну. Там стояло около 30 водяных мельниц. Белоусов, Никитин, Кузнецов и Ермаков были крупнейшими купцами Клетской, имели свои крупные магазины. Кроме них были и торговцы поменьше, владевшие небольшими лавками. Например — Белов. Жил Белов в том доме, где сейчас находится аптека, а рядом, в бывшей его лавке располагается нынче магазин Григорова. Гончаров и Крапивин Капитон Яковлевич имели небольшие лавочки. Торговали мелочью. Лавочки их стояли в проулке, где была прокуратура. Еще один торговец имел небольшую лавку, торговал рыбой. Жил он в 4-ом квартале, у горы, где сейчас улица Пролетарская. На хуторах магазинов не было, поэтому хуторяне за покупками ездили в Клетскую, где базар и магазины – ломились. Покупали бечевку, керосин ( в то время керосин называли «газ»), деготь («нефть»), которым подмазывали колеса подвод. Жили тогда единолично и свое хозяйство вели сами. Дети с 7 лет помогали родителям – гоняли поить скотину на пруды (там ее поили все лето), стерегли ночью быков, чтобы в хлеб не ушли и т.п. Девочки дома мыли полы, пололи, выполняли другую подобную работу, которой было невпроворот… Тем не менее, дети еще и учились, правда, не все. В Клетской было 3 школы: министерская средняя женская школа
Министерская школа
(содержалась от министерства), церковная школа для девочек и мужская школа для мальчиков. Я в детстве училась сначала в церковной школе- 3 класса, потом в министерской – 5 классов. Церковная школа была начальной, министерская — средней. В 1914 году, перед самым началом 1-й мировой войны, открыли гимназию. Я до сих пор помню своих учителей. Первой учительницей была Мария Александровна Касаткина. Жила она в угловом доме на стыке нынешних улиц Луначарской и Сазоновской. Сейчас там стоит двухэтажное здание. Косаткина вела начальные классы в церковной школе – все три. Рукоделие преподавала Евдокия Ивановна Новикова – учила девочек вязать крючком, шить иголками и т.п. Жила на углу улиц Красной ( ныне Покальчука) и теперешней
Церковно-приходская школа
Донской, напротив старого промтоварного магазина. Сейчас там живет ее племянница Раиса. Разумеется обязательным предметом был «Закон Божий», который преподавал священник Виссарион Виссарионович Бурыкин. Физических наказаний не было. Провинившихся учениц лишь ставили в угол. С 3-го класса начинали изучать географию. В министерской школе, начиная с 4-го класса, изучали полностью предметы: математику, географию, естествознание, историю и др., с 5-го класса – немецкий и французский языки. Продолжали изучать Закон Божий – в министерской школе этот предмет вел священник Иоль. Французский язык преподавала здесь Софья Виссарионовна – дочь попа Виссариона, учительница. Учитель Михаил Павлович (фамилию не помню) преподавал географию. Дерюжкин Иван Александрович – русский язык и литературу. Жил Дерюжкин И.А. по нынешней улице Ленина, напротив теперешней милиции, в низеньком домике. Этих учителей я запомнила. В министерской школе тоже, как и в церковной, не было физических наказаний, провинившихся учеников выгоняли из класса и оставляли без обеда. Здание для министерской школы дали помещики. После министерской школы – гимназия – это считалось полным средним образованием, как сейчас 11-тилетка. В гимназии изучали то же, что и в министерской школе, только более подробно, основательно и серьезно. Я проучилась в гимназии 1 год. Из учителей помню Ефима Игнатьевича преподавателя русского языка (фамилию не помню). Жил он рядом с попом Иолем. Потом ушел в церковь регентом ( у певчих задавал такт песне).
(Продолжение следует).
